фандом: Tokio Hotel
пейринг: Том\Билл
жанр: романс
размер: 32.000 слов
предупреждение: слэш, твинцест, мат.
дисклаймер: они принадлежат сами себе, и, надеюсь, хоть иногда читают о себе правду =))
скачать полностью в ворде: files.mail.ru/WEMMV1
от автора: это самое большое, что я когда-либо писала (кроме диплома)) Суть в том, что оно выкладывалось на форуме, и писалось без всякого плана, поэтому весьма неравномерно написано, ну и, много недостатков. Я все время хотела его переписать вчистую, но теперь понимаю, что время уже прошло и мне совсем не до того. Пусть будет =)
_____¬¬¬¬¬_____
читать
ЧАСТЬ 1.
1.
1.
The sun will shine like never before.
One day I will be ready to go,
see the world behind my wall.
(с) Tokio Hotel «World behind My Wall»
One day I will be ready to go,
see the world behind my wall.
(с) Tokio Hotel «World behind My Wall»
Сначала Билл решил, что в дом пробрался кто-то чужой. В зеркале мелькнула незнакомая фигура. Он вздрогнул и резко обернулся, сжимая в кулаке расческу. Медленно выдохнул. Моргнул.
- Том? Что это на тебе?
Том, который остановился у входной двери, чтобы пристегнуть поводок к ошейнику пса, посмотрел на брата с усмешкой.
- Это джинсы, Билли.
Билл нахмурился:
- Я вижу, что джинсы, придурок. Ты действительно пойдешь в них на улицу?
- Какие-то проблемы? - Том переступил с ноги на ногу и провел ладонью по бедру, разглаживая невидимую складочку на обычных джинсах, синих, стильно потрепанных и на самом деле довольно узких.
Просто удивительно насколько пара дорогих тряпок может изменить человека. Биллу, конечно, приходилось видеть брата “не в образе”, но в этой одежде Том выглядел настолько непривычно, что его можно было вообще не узнать. Билл рассматривал Тома сверху до низу с каким-то странным и оттого неприятным любопытством и видел, что ему чертовски идёт эта обтягивающая черная майка, и узкие джинсы, и дреды стянутые в хвост, но больше всего, конечно, эти джинсы.
- А ты сам как думаешь? - Билл подошел ближе. – А если там опять какой-нибудь папарацци в кустах сидит? Том взял с полки солнечные очки и, широко улыбаясь, нацепил на нос.
- Ну и хрен с ним. Я всего лишь погуляю со Скотти.
- Ты же знаешь, что нельзя! - Билл сложил руки на груди и выразительно посмотрел на загорелые бицепсы Тома, в кои то веки не скрытые рукавами футболки, - есть такой жирный пунктик в контракте: я ношу пидорские шмотки, а ты свои шаровары и нам это даже нравится. А после того, как мы нигде не появлялись всю зиму, это очень умно с твоей стороны ходить и выпендриваться, уверен, что мудозвоны с фотокамерами только того и ждут. Хочешь, чтобы у нас были проблемы с продюсерами? - Билл скривился. Одно упоминание слова «продюсер» вызывало у него мигрень. Скотти, не обращая никакого внимания на аргументы Билла, возбужденно крутилась у Тома под ногами и скоблила дверь. Видя, что Том начал спокойно обуваться, Билл закатил глаза. – То-ом. Если весь интернет увидит твои мега-сексуальные фотки, а они за это не получат никакого бабла, нам в первую очередь влетит. Хотя бы переговори с Дэвидом сначала.
Том хмыкнул, очевидно, пропустив суть высказывания мимо ушей.
- Мне послышалось, или ты употребил слово "секс", малыш Билли? А мы все еще, наивные, думаем, что тебя это не интересует.
- Бля, я серьезно! Ты итак нас все время подставляешь! - Билл не удержался - пихнул брата в плечо, тот оступился, но устоял на ногах, натягивая второй кроссовок.
- Хорошо, давай так. – Том озорно улыбнулся. - Если ты меня сейчас поцелуешь, я переоденусь.
Том выпрямился и двинулся к нему, разводя руки для объятий, и Биллу пришлось попятиться назад, пока он не уперся спиной в трюмо. Чугунные ручки ящиков больно впились в спину.
- Давай, поцелуй, это хороший способ убедить меня. – улыбался Том.
- Блин, эти твои шуточки уже давно ни хуя не смешные! - Билл почувствовал удушающую волну раздражения от того, что так и не научился достойно отвечать, когда Том начинал прикалываться на эту тему. Он просто терялся, злился и чувствовал себя до невозможного глупо.
Том не выдержал и громко заржал.
- Помню, у тебя было такое же лицо, когда тебе барабанные перепонки промывали.
И как только можно нормально общаться с таким человеком?
- Да вали ты уже. – Билл кинул расческу на полку у зеркала и ушел в свою комнату. - Делай что хочешь. – Бросил он. - Я тебя предупредил. Придурок.
* * *
В его комнату сквозь задернутые шторы проникал зеленоватый солнечный свет. От ветра ткань колыхалась, воздух пах весной, ощутимым теплом. Билл завалился на кровать, закинув длинные ноги на деревянную спинку и нервно кусая губы. Он тоже хотел бы прогуляться в такой чудесный солнечный денек, он даже рассчитывал, что они с Томом сегодня выгуляют собаку вместе, но получилось все совсем не так. Иногда Билл ненавидел характер своего старшего брата, и в такие минуты им лучше было находиться как можно дальше друг от друга, потому что ссоры были неизбежны и разрушительны. Билл мог бы сходить на улицу попозже в одиночку, но таскаться по парку с собакой, все время ожидая, что вот-вот кто-нибудь узнает, ловить на себе заинтересованные, не всегда доброжелательные взгляды и прикидываться деревом - слепым и глухим - да кому это понравится? Проще остаться дома и подышать воздухом из открытого окна.
Билл засмотрелся на пляшущие по стенам блики света и подумал о Томе. Злость уже прошла, так же быстро как появилась, сменившись каскадом других сильных эмоций, которые Билл смог бы озвучить только в песне.
Одной из главных эмоций была досада. Том всегда выглядел старше, но теперь он выглядел просто совсем по-другому. Его мышцы как-будто появлялись сами собой. Он просто таскал повсюду свою гитару, занимался сексом и, возможно, качал пресс перед сном, то есть не делал практически ничего, но тем не менее от его торса, его плеч и бицепсов фанатки приходили просто в экстаз. А Билл завидовал. И злился на самого себя за это. Он убеждал сам себя, что завидовать нечему. Может, он и выглядел щупло рядом с братом без одежды, и кубиков на животе у него не было никогда, но зато во все остальное время взгляды толпы были прикованы исключительно к нему, к его стройным ногам, обтянутым джинсой, гибкой спине, рукам в напульсниках и цепях. Биллу нравилось наблюдать краем глаза, как люди ловят каждое его движение, каждый жест.
А Том совсем другой. У него так никогда не получится. И это факт.
Билл дотронулся до губ пальцами, вспоминая шутку брата про поцелуй. Мягкое прикосновение было приятным. Том никогда не знал, когда нужно остановиться в своих приколах, но эту тему он действительно трепал уже слишком долго. Как-то полгода назад за бутылочкой пива они лазили по сети и наткнулись на неофициальный фанатский форум с рассказами. Они прочитали некоторые из них даже с интересом. Было забавно видеть, какими чертами характера фанатки наделяют их, какие слова и чувства им приписывают. Над некоторыми фразами они ржали до боли в животе, настолько это было похоже на бред. А потом они наткнулись на раздел слэша, что было, конечно, неизбежно. После первого же фанфика, в котором, как Том глумливо прочитал вслух «Билл сел рядом с братом, старясь прижаться как можно теснее и вопросительно глянул на него из-под длинных ресниц» Билл фыркнул и демонстративно ушел на кухню. Он курил и отплевывался, внушая себе, что фантазировать людям никто никогда не запретит, а ему должно быть уже давно наплевать на то, что о нем думают и пишут. Но потом понял, что ему и правда наплевать. А вот то, что Том сейчас читал эту фигню, волновало его гораздо больше и он чувствовал непонятный стыд и все ту же злость. Он хотел бы отодрать брата от компьютера и в грубой форме спросить как он может читать то что пишут про них, но он почему-то не мог этого сделать. Билл слышал с другого конца квартиры, как Том смеется, вставляя свои веселые комментарии: "Детка жжет", "О*уеть можно", "Да-а, я такой".
И с этого злополучного дня Том начал время от времени донимать Билла тупыми подъебами на тему этих фанфиков. Причем так пошло и настолько тупо, что не было никакой возможности просто игнорировать их. Билл сначала пытался отшучиваться, потом стал посылать куда подальше, и Тому вскоре надоело. Но он все равно время от времени говорил какую-нибудь гадость. Вот как в этот раз.
Билл перевернулся на живот, спрятав голову в подушку, и уныло застонал. День был испорчен, хотя на улице стояла такая хорошая погода, радостно щебетали гребаные птички, и это был последний из немногих выходных перед первым их концертом за долгое время. Какого вот хрена он сейчас вместо того, чтобы расслабляться, слушать музыку и мечтать о чем-нибудь приятном, думает о Томе, о том как черная ткань обрисовывает его пресс, и о том, как ему сногсшибательно идут эти джинсы. Опять с завистью. Какое сильное, неприятное и сладко разрушительное чувство.
* * *
Прошло где-то полтора часа прежде чем дверь в комнату Билла с грохотом распахнулась.
- Че делаешь? – поинтересовался Том и окинул комнату таким взглядом, как-будто ожидал увидеть голых девиц, прячущихся по углам. Но все было на своих местах: Билл на кровати, одежда на полу, свалка дисков по углам и шторы слабо колышутся, рассеивая зеленоватый свет. Том подошел к кровати и уселся на пол, устраивая гитару в руках.
Билл недовольно посмотрел поверх ноутбука.
- Быстро ты прогулялся.
- Угу. Послушай вот, что я придумал.
Том провел пальцами по струнам, быстро подтянул третью и пятую, взял пару аккордов. Откинул голову назад и закрыл глаза. Когда зазвучала мелодия, Билл, вздохнув, свернул страничку EBay, где искал какую-нибудь навороченную атрибутику на заказ. Пальцы Тома ловко пробегали по ладам, извлекая из акустической гитары тихие, душевные, расслабляющие звуки. Смутные образы, навеянные музыкой, поплыли у Билла перед глазами: ветви ивы погружаются в источник, красный шелковый шарф, легкий трепет занавесок, весенний ветерок…
- Ну как? – Том приоткрыл один глаз, и испытующе поглядел на брата. Тот лежал, уставившись в одну точку на покрывале и, пожалуй, даже не заметил, что музыка стихла.
- Ну… - Билл моргнул, отложил ноутбук с живота на подушку и сел на кровати, - ну неплохо даже, знаешь. – Он помолчал, потом кивнул своим мыслям. - Можно текст написать. Только как-то уныло, по концепту к новому альбому не подойдет.
- Это потому, что я на середине остановился, - сказал Том, и неожиданно снова заиграл, уже боем, жестко и ритмично отбивая ту же самую мелодию, но в этот раз она зазвучала по–другому и вызвала уже другие ассоциации.
«Бег. По обочине влажной от дождя дороги… нет! Трассы… Слепящий свет солнца бьет в глаза, под ногами асфальт...»
Билл пружинисто подпрыгнул на кровати и улегся, подползая ближе к краю, чтобы в ушах отдавался каждый аккорд. Когда Том закончил играть, он одобрительно похлопал его по плечу.
- Нравится. Надо парням показать.
- Спасибо.
Они улыбнулись друг другу, Билл тут же хрипловато напел мелодию, Том подыграл ему на ходу и фыркнул:
- Ля слажал, дурень.
- Заткнись!
Процесс творчества всегда объединял их, и на некоторое время забывалось и соперничество, и обиды, даже если они материли друг друга всего час назад, все было сразу забыто, когда речь шла о музыке. Билл слышал в одном фильме, что творчество это самая высокая форма близости, которая может быть между двумя людьми. Даже интимнее, чем секс. Интимнее, чем секс? Ну конечно… кто вообще придумал такую чушь!
- Что ты так меня смотришь? - Том уже поднялся с пола и подхватил гитару под мышку.
- А? А… просто задумался. Ты куда?
- Пойду похаваю что-нибудь.
-Он направился в сторону двери, и Билл проводил его пристальным взглядом.
- Ты над текстом подумай.
- Ага.
Как только дверь захлопнулась, Билл вскочил с кровати и, убедившись, что замок закрыт, встал перед зеркалом спиной. Медленно извернулся, критически разглядывая в зеркало свою попу. То, что он увидел, ему не понравилось. «Бляя… Я слишком тощий…» У Тома в этих гребаных джинсах, Билл их уже начинал ненавидеть, у Тома была классная задница. Билл прищурился, вглядываясь в свое отражение так, что оно начало расплываться перед глазами.
Том съел все котлеты, которые были на сковородке, щедро полив их майонезом. Представив себе, как Билл будет ругаться, что нечего есть, он спокойно налил чаю, завалился в кресло и весь день проболтал по телефону с подружкой из Австралии. По окончании разговора к линии наконец-то пробился Дэвид и голосом человека, который последние несколько часов потратил, слушая короткие гудки, напомнил, что завтра в семь утра заедет машина, чтобы отвезти Каулитцев в аэропорт. Том ответил, что он в курсе, и что им с продюсером нужно будет серьезно поговорить. Йост насторожился, потому что Том впервые за шесть лет проявил желание разговаривать с ним серьезно. Насторожился, но заранее расспрашивать не стал.
- Хорошо, при встрече.
Том положил трубку и направился в туалет. Смешно, но ему нравилось расстегивать пуговки на своей ширинке. Они выскальзывали легко и были приятными наощупь. Эти джинсы без поддержки ремня не спадывали мешком к ногам, а оставались на бедрах. Это было просто, мать вашу, необычайное ощущение!. После того, как несколько лет ходишь в одежде одного фасона, которая свободно висит на тебе, не стесняя движений, а потом одеваешь что-то такое, что приятно облегает тело, не скрывает многих достоинств и позволяет, например, задрать ногу достаточно высоко, чтобы пнуть какого-нибудь уродского папарацци прямо в ухо. Вот тогда чувствуешь себя совершенно другим человеком.
Пока Том стоял и пытался в подробностях вспомнить тот миг, когда согласился в течение срока действия контракта с группой соблюдать определенный дресс-код, в ванную просунул голову Билл и дерзко заявил:
- Том, не надевай больше эти джинсы.
- Это почему? – Том, мягко говоря, обалдел от такой наглости.
- Тебе не идет. – Билл приподнял левую бровь.
- Врешь.
- Нет.
- Точно врешь.
Старший вышел из ванной, и младший потащился за ним.
- Ну То-ом, реально, мне так непривычно. Я не хочу, чтобы ты так одевался. Это на тебя не похоже.
- А мне какое дело, что ты там хочешь, и что тебе привычно, - сердито буркнул Том и захлопнул дверь перед носом брата.
- А Йост звонил? – глухо послышалось за дверью.
- Да.
- И во сколько нам?
- В семь будь готов.
- Ясно. Ну, спокойной ночи.
Том разделся и лег поверх одеяла, задрав подушку повыше. Он поднял с пола гитару, лениво перебрал струны. Было жаль, что выходной прошел впустую. Им так редко удавалось отдохнуть дома, они все время куда-то ехали, ночевали в отелях, студиях, автобусах. А когда они с Биллом были одни в своей квартире в Берлине и за ними никто не присматривал, не говорил что делать, не снимал на камеру, они расслаблялись и предавались безделью с таким вдохновением, как ничему другому в этой жизни. Такие дни обычно проходили еще быстрее, чем все остальные. И без всякой пользы.
Том отложил гитару и врубил в сеть ноутбук. Он планировал почитать парочку фанатских рассказов перед сном, чтобы поднять настроение. Читать про себя любимого вообще было увлекательно, какую бы ерунду не писали. Когда ты еще не умер, а про тебя уже пишут книги, это значит, что ты человек- легенда. Было что-то притягательное в том, чтобы читать про то, чего никогда не делал и даже не подумал бы сделать, и представлять себе это в красках. Например, в одном шедевре его приковали к кровати три прекрасных нимфетки и трахали до потери сознания. Том чувствовал себя прямо-таки героем порно. Ему понравилось. Правда некоторые сцены были хорошо только для фантазий. В реальной жизни ему была противна сама мысль о том, чтобы оказаться беспомощным перед женщиной. Нет, это не для Тома Каулитца.
Вот, кстати, так же все двойственно было и по отношению к инцесту. Сначала Том отнесся к рассказам про них с Биллом подозрительно, потом вошел во вкус. Его гордость не задевали домыслы и намеки, потому что он знал, что все это неправда. То есть, сначала был шок, но потом он прошел. Наверное, психика выработала защитный механизм. Твинцестные фото вообще были повсюду, и восторги фанаток удивляли своей единонаправленностью. Все это было нереально и несерьезно, словно про них и не про них. И было в этом что-то… Неизвестно что. Может, еще одна причина поиздеваться над братом, может быть, способ развеять скуку, заставить себя почувствовать что-то новое, пусть это возмущение или неприятие, или желание пойти против себя. Том знал, что иногда человек какой-то своей частью всегда стремится к безумию. Читать про Билла было интереснее, чем про какую-то несуществующую девочку, с которой у тебя якобы любовь до гроба. Извращение? Извращение. Ну и ладно.
Когда поясница затекла от неудобной позы, а ноутбук так нагрел одеяло, что стало жарко лежать, Том решил, что пора уже закругляться. Он выбрался из постели. Закурил у окна, вслушиваясь в звуки улицы и едва различимый, приглушенный стенами, голос Билла – тот врубил музыку и подпевал кому-то в своей комнате.
Том уже не помнил, когда в последний раз слушал плеер. Любимая музыка в последнее время не доставляла удовольствия. Все зае*ало. Конечно, жизнь звезд богата впечатлениями, грех жаловаться… Но все равно хотелось перемен. Лично для себя. Может быть, это из-за весны… Хотелось разрушить рамки, в которые он попал, подписав контракт, хотелось делать что-то безумное, жить так, как хочется. Нажраться и блевать, как нормальный человек, чтобы после об этом не вопили газеты: «Том Каулитц блевал на стенку этого клуба! Фанатки оцепили этот участок и сделали местом своих встреч!»
Хотелось, хотелось, хотелось… А Билла, похоже, все устраивало.
На следующее утро перед вылетом было холодно. Чтобы выползти из постели, Тому пришлось использовать всю свою силу воли. Чемоданы с вечера валялись на полу, как два черных монстра с открытыми пастями. Каулиц бросил на них недовольный взгляд. В такие моменты он всегда думал о том, почему нельзя нанять какую-нибудь симпатичную служанку, чтобы собирала за него вещи каждый раз? Ему приходилось делать это слишком часто. И он постоянно что-нибудь забывал. Щетку там, бритву, любимый медиатор, органайзер, зарядку для сотового…
Лениво одевшись, зевая и почесываясь, Том поплелся на кухню.
На кухне пил кофе лохматый и сонный брат, вытянув свои ноги чуть ли не до противоположной стены маленького помещения. Том перешагнул через них, чтобы добраться до плиты.
- Утро доброе, – прохрипел «солист Tokio Hotel» голосом курильщика со стажем.
- Доброе, - ответил Том, быстро заглянул в турку, убедился, что кофе на него не сварили, и развернулся к брату.
- Хреново выглядишь.
Билл вяло высунул язык. Видимо, настроения для перебранки не было. Том забрал из рук брата кружку, одним глотком допил остатки кофейной гущи, отвратительной на вкус.
- Ты никогда не научишься варить кофе.
Билл фыркнул.
- Ты как будто умеешь.
- Я все умею. – Том уже по привычке потянулся языком к сережке в губе, как он обычно делал, когда дразнился или бахвалился.
Билл со стоном уронил лицо в ладони:
- Оо, избавь меня от этого.
Том гадливо ухмыльнулся:
- А я вот вчера читал, что тебя это безумно заводит. Ты сейчас должен по идее припечатать меня к холодильнику, схватить за яйца и страстно поцеловать.
Ну вот, началось. Билл выматерился, грациозно выбрался из-за стола и ушел с кухни.
- Куда только подевалось твое чувство юмора, Томми. – проворчал он уже из коридора.
Том пожал плечами. Утро никак не задавалось. Раньше Билл краснел и злился, теперь уже подколы не действуют… Скукотень. Жизнерадостный темперамент Тома требовал какой-то отдачи от других людей. Ему вообще в последнее время казалось, что на его суперосторумные шутки у всех приобрелся иммунитет. Не жизнь, а дерьмо, одним словом. Недовольный, он принялся разогревать остатки вчерашней пиццы. К тому времени как он не торопясь дожевал последний кусок, Билл уже таскал свои чемоданы из комнаты в прихожую.
Его настроение становилось все лучше, в противоположность тому, как портилось настроение брата. Он почувствовал облегчение, когда увидел, что Том не собирается продолжать вчерашний эксперимент с обтягивающими джинсами, и сегодня оделся как обычно, даже дюрагу натянул с самого утра. Это успокаивало не только потому, что Билл не хотел неприятностей с продюсером и пиар-отделом. В своих рэперских черно-белых тряпках брат снова стал родным и привычным.
Что касается грязных намеков, Билл много думал вчера и решил, что не позволит Тому больше издеваться над ним. Он решил, если выдастся шанс, ответить брату той же монетой и посмотреть, как тот отреагирует. Первую возможность он упустил, потому что был не готов. Но зная Тома, возможностей еще будет предостаточно. Билл уселся на самый большой чемодан и приготовился ждать. Он всегда получал удовольствие от наблюдения за тем, как впопыхах собирается старший брат: бегает туда сюда, матерится, размахивает руками.
И в этот раз ожидания оправдались.
- Куда делась эта хрень? Что за черт? Би-илл, где воск?
- В гостиной. – Билл забавлялся.
- Нашел. Бл*дь, кто раскидал тут диски на полу!
- Эт не я!
- Ты видел мой плеер?
Грохот, возня, топот.
- Том, уже без десяти, быстрее.
- Да я уже всё… - Том выволок два чемодана в прихожую, и начал рыться в них – не забыл ли чего.
- Посмотрите, у него целый чемодан кепок и трусов, - проворчал он себе под нос, застегивая молнию. – Да это единственное, в чем я могу позволить себе разнообразие!
- Еще в выборе девушек, – хихикнул Билл.
- Да, конечно, само собой! Когда я успеваю доползти до кровати мне уже практически все равно.
- И что, если к тебе ночью в постель проберется Густав, ты его будешь любить и приговаривать, «Детка, ты такая секси»? – Билл засмеялся, представив себе, как Том неуклюже пытается обнять широкоплечего барабанщика. Том посмотрел на него с обидой:
- Его не буду. Его с девушкой не перепутаешь даже в бессознательном состоянии. А вот тебя – легко.
Билл замолчал. Том вдруг подумал, что сказал что-то не то. То есть, ничего особенного не сказал, все как обычно, но в мозгу вдруг вспыхнула картинка, он представил, как это могло бы быть... Он представил?! Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Билл прищурился и мотнул головой, встряхивая волосами:
- Значит, ты думаешь, я секси? – он широко улыбнулся, показывая все свои острые зубки.
Эта интонация была опасной. Том чуть не поперхнулся на вдохе. Нет, его звездный братец иногда вытворял что-то такое, чего даже Том, знавший его всю жизнь, совершенно не ожидал.
- Ну ты ничего. Конечно, тебе повезло, что ты немного похож на меня…
- Так вот к чему все эти намеки, - перебил его Билл, не давая отмазаться. - не можешь устоять перед моей красотой? Хочется да колется? – он снова ехидно улыбнулся, и прикусил губу.
Том аж подскочил от возмущения:
- Чтоо?? Не говори ерунды! Да как ты вообще… – Он рывком застегнул второй чемодан, молния которого никак не поддавалась, и отпихнул его от себя ногой. Не глядя на Билла, он достал из широкого кармана телефон и набрал номер телохранителя.
- Ты мне завидуешь? - спросил Билл.
Том отвернулся, вслушиваясь в гудки телефонной трубки.
Наверное, он и не расслышал вопроса.