персонажи: TYL!Reborn\TYL!Lambo\сладости
рейтинг: NC-17
жанр: PWP
_____¬¬¬¬¬_____
читатьЕсли бы он не забыл про ту гранату, и не лишился работы, если бы не выскользнула из рук последняя йена, подхваченная майским ветерком, если бы, в конце концов, он не был бы таким неудачником, Ламбо не стоял бы сейчас за грязным столиком уличной кафешки со стаканом несладкого чая в руке.
День клонился к вечеру. В широких окнах ресторана напротив горел свет, и двигались юркие силуэты официантов. Ламбо старался туда не смотреть, но вид аппетитной еды на столиках, стоящих у самого окна, как магнитом притягивал взгляд. Парень вздохнул. С каждым глотком дешевый чай становился все безвкуснее. Той мелочи, которая звенела в кармане, едва хватало на проезд. Но если пройтись пешком… то можно купить какой-нибудь пирожок. Только стоит ли? Ламбо прикрыл правый глаз и обвел расслабленным взглядом окна напротив. Ах, эти сочные отбивные, стыдливо прикрытые листьями салата, эти футомаки, ханами, этот божественный медовый туррон. Уже покрытый чувственной поволокой взгляд наткнулся на последний столик, и Ламбо замер, как змей, околдованный дудкой факира.
Сначала он увидел высокий вьющийся столбик крема. Такого прекрасного, нежного оттенка с сочными крапинками. "Творожный крем с виноградом", - узнал Ламбо, и сердце забилось сильнее. Затем взгляд опустился вниз, где сквозь рельефную чашечку видны были кусочки фруктов, плавающие в тающем мороженом, ломтики хрустящей вафли и фундука. Язык скользнул по губам, словно ощущая нежное прикосновение крема. Легкой судорогой свело лопатки. Любимый десерт Ламбо, его слабость, его страсть, был так близко, но так безнадежно недосягаем. Вишенка, венчающая это совершенство, была поистине олицетворением соблазна. Красная, налитая соком, натягивающим гладкую кожицу... Ламбо почувствовал, как в животе разливается приятное тепло. Внезапно чужое вмешательство нарушило гармонию. Серебряная ложечка отрезала кремовую макушку, безжалостно исковеркав аккуратные витки. Ламбо проследил за движениями чужой руки и ощутил предательскую слабость, узнав того, кому она принадлежит.
Реборн!
«Не может быть! Реборн здесь? Когда он вернулся? Зачем?», - заметались мысли в голове Ламбо. Как можно было сразу не заметить до боли знакомые очертания шляпы, разворот плеч, бакенбарды? Нигде, ни у кого, уж в Японии точно, нет таких бакенбард. И такого высокомерного взгляда. "И такого десерта", прибавил Ламбо с чувством зависти и обиды. Он не заметил, что стаканчик с остатками чая выскользнул из пальцев и катится к краю стола. Звуки улицы стихли, как будто кто-то закрыл ладонями его уши, зато ему казалось, что он слышит, как ложечка, зажатая жесткими пальцами, касается стенок вазочки, захватывая новую порцию крема. В полубессознательном состоянии Ламбо добрался до входа в ресторан и проник внутрь. Очнулся он только в тот момент, когда официант положил перед ним меню и поинтересовался, что принести.
- Воды. - Попросил Ламбо, и сел так, чтобы его не было видно из-за спины ужинающего за соседним столом мужчины. Реборн сидел через два столика, закинув ногу на ногу, его лицо как обычно ничего не выражало, кроме спокойствия и самодовольства. "Боже, что же делать", - Ламбо обхватил голову руками. - "Если я подойду и поздороваюсь, он, скорее всего, даже не посмотрит в мою сторону. Но этот десерт... я так хочу его… Есть ли вероятность того, что такой богатый человек как Реборн, согласится угостить старого друга десертом? Нет... только не меня. Не в этой жизни..."
Наследнику семьи Бовино всю жизнь не хватало чувства самосохранения и способности рассуждать логически. Поэтому эмоции всегда побеждали доводы рассудка, предупреждавшего его «не лезть, куда не следует». Когда Ламбо хотел чего-то очень сильно, желание превращалось в манию, управляющую его организмом по собственному усмотрению. Иногда он мог совершить безрассудный поступок даже ради еды. А особенно если это касалось сладостей. Поэтому, встать и просто уйти он уже не мог. При виде равнодушной физиономии аркоболено, Ламбо распалялся все больше. «Я же гангстер, черт возьми! Могу заказать десять таких десертов, а потом уйти, не расплатившись, подорвав этот ресторан, так чтобы и следа не осталось!» - подумал Ламбо и прощупал потайные карманы пиджака на наличие бомбочек. В эту минуту как по волшебству перед ним вытянулся официант.
Ламбо шустро пролистал меню, но не нашел там ничего похожего на желанный десерт.
- Могу я заказать то же самое, что у человека за последним столиком?
Официант бросил лишь один взгляд на Реборна, и лицо его тут же осветилось благоговением.
- О, прошу прощения, но этот десерт от шеф-повара только для специальных гостей.
- Вот как...
Как нарочно, Реборн вдруг повернул голову и посмотрел ему прямо в глаза. Ламбо вздрогнул, словно электричество пробежало нервам. Кому, как не Хранителю кольца грозы знать, на что похоже это ощущение. Он облизал мгновенно пересохшие губы. Попытался отвести глаза, но из этого, конечно, ничего не вышло. Взгляд Реборна завораживал. Реборн усмехнулся, показывая тем самым, что давно заметил, что Ламбо следил за ним. Парень понял, что позорно краснеет. Он резко вскочил и, оттолкнув официанта, бросился в уборную. "Этот Реборн! Как же я его ненавижу!" - злость, смешанная с разочарованием жгла глаза. Наклонившись над раковиной, Ламбо набрал в ладони холодной воды и стер навернувшиеся на глаза слезы. "Он сделал это нарочно, потому, что он ненавидит меня. Он же знает все мои слабости еще с детства..." Нахватав целый ворох бумажных полотенец, Ламбо прислонился к стене. Несмотря на голодное урчание в животе, он твердо решил, что у этого негодяя просить ничего не будет. "Спо-кой-стви-е. Сейчас я просто пройду мимо, не обращая на него никакого внимания".
Через несколько минут он привел себя в порядок, выпрямил спину и, придав себе гордый и независимый вид, вышел из туалета. Однако, не пройдя и пары шагов, остановился. В конце длинного коридора, ведущего в зал, в расслабленной позе стоял Реборн, опираясь одной рукой о стену.
- Так-так, куда-то торопишься, Тупая корова? – звук бархатного голоса опять пустил разряды тока по венам, и до Ламбо с трудом дошел смысл сказанных слов.
- Д-да нет, - ответил он смущенно.
На лице Реборна появилась недобрая усмешка. Ламбо дернулся, увидев предмет, который Реборн держал в руке, и все мысли о задетой гордости тут же улетучились. Он всем телом подался вперед. Неужели это она? Маленькая, в обертке из серебристой фольги, с рисунком рисунок в виде синих звездочек...
- Baci... - сорвалось с губ страстным шепотом.
Конфеты, которые производят только на знаменитой итальянской кондитерской фабрике Perugina. Лучшие шоколадные конфеты Италии под названием "самый сладкий поцелуй". Будто загипнотизированный, Ламбо наблюдал, как пальцы Реборна аккуратно разворачивают обертку. Он чувствовал себя так, словно это с него снимают оболочку, обнажая ничем не защищенную душу.
- Хочешь? - поинтересовался Реборн.
Ламбо шагнул навстречу, сглотнул образовавшийся от волнения в горле комок.
- Да...
- Не слышу. - Реборн наклонил голову.
- Да.
- Угощайся.
Аркоболено поднес лакомство к своим губам и прикусил половину. Как и ожидалось, Ламбо последовал за конфетой. Преодолев разделяющее их расстояние, парень вытянул шею и прикоснулся к чужим губам, смыкая зубы и млея от ощущения тающей во рту молочной шоколадной пасты. Хрустнул орешек, разделенный пополам. Реборн обнял Ламбо за талию и прижал к себе, целуя, запуская язык в сладкий рот, покусывая податливые губы. Ламбо тихонько застонал. На вкус конфета была восхитительна. «Боже, это действительно Baci… такой нежный, изысканный вкус… аааах… но почему он целует меня?». От вкусовых рецепторов ощущение восторга растеклось по всему телу, подобно ударной волне, а потом вдруг накатила странная слабость. Он чуть не упал, когда Реборн отпустил его.
- Неплохо, Тупая корова.
Ламбо прислонился к стене. Этот эпитет он слышал это бессчетное количество раз. «Тупая корова». Реборн никогда не называл его иначе. И все равно каждый раз отчаянно хотелось услышать что-то другое. Ведь они так давно не виделись. Почти год. Целый долгий год. За год многое могло измениться. Он посмотрел на Реборна пристальным взглядом, подмечая все подробности. Аркоболено стоял напротив него, засунув руки в карманы узких брюк. Как всегда безупречно аккуратный, недоступный, опасный. Как всегда к нему хотелось подползти на коленях, умоляя о внимании. Или же убежать со всех ног, подальше от колкого, сладкого страха, который он внушал. Но Ламбо не мог сделать ни того, ни другого. Реборн знал его слишком хорошо. Изящным движением фокусника, он достал из кармана еще одну конфету.
- Хочешь еще?
Хорошо представляя себе, что чувствует пойманная в сети рыбка, Ламбо кивнул. Реборн и не ожидал другого ответа. Ударом ноги он распахнул ближайшую дверь, и, толкнул в нее Ламбо, грубо схватив за плечо. Парень пролетел несколько шагов, пока не уперся в разделочный стол. Он растерянно оглянулся вокруг.
Помещение было небольшой по размерам кухней, смежной с главной кухней ресторана. В ней было несколько длинных разделочных столов, печь, два холодильника. На плите готовилась еда, в раковине лежали неочищенные овощи. Все выглядело так, словно шеф-повара несколько минут назад грубо оторвали от работы.
Щелкнул дверной замок. Реборн развернулся на каблуках и направился к нему, отрезая путь к отступлению. Ламбо следил за его движениями, прижимаясь к столу, готовый в любой момент спрятаться за ним. Аркоболено начал расстегивать пуговицы пиджака одну за другой, а потом повесил его на крючок с кухонной спецодеждой. Под пиджаком оказалась кобура с двумя пистолетами. Реборн повернулся спиной, открывая взгляду Ламбо широкую спину, перекрещенную ремнями, на которых крепились кобуры, и неторопливо закатал рукава идеально выглаженной рубашки. Снял шляпу, пристроив ее на полку с приправами. Ламбо закусил губу, наблюдая за его манипуляциями. В нем боролось желание добраться до двери и сбежать, и смутное, но ставшее привычным еще с детства желание быть рядом с этим опасным человеком. А также до сладких судорог хотелось съесть еще хотя бы одну конфету baci. Ламбо их просто обожал. Он слегка запаниковал, когда Реборн снял с крючка первый попавшийся фартук и, завязывая его на ходу, приблизился вплотную. Хищное выражение его лица не обещало бедному Ламбо ничего хорошего.
- Реборн… я не понимаю, - проговорил Ламбо. Обычно низкий, мягкий голос подвел его, и фраза прозвучала почти плаксиво. Ламбо откашлялся и облизал пересохшие губы липким от шоколада языком. Аркоболено положил ладони на стол по обе стороны от его бедер и наклонился вперед. От его пристального и насмешливого взгляда у Ламбо задрожали колени.
- Ч-что? Что такое? Что тебе надо от меня?
Вместо ответа Реборн расстегнул ремень его брюк и вытянул его из пряжки. Ловко вывернулись из петель три пуговки на ширинке, будто сами собой, открывая взгляду выпуклость на трусах. Ламбо покраснел. Меньше всего ему хотелось, чтобы Реборн знал, как его возбудил тот сладкий поцелуй.
- Хватит!
Он отвернулся, пытаясь вывернуться, но был тут же пойман и крепко прижат к груди аркоболено спиной. Пальцы Реборна оттянули резинку трусов, освобождая член, уже твердый, дрогнувший от прикосновения к нежной коже. Ламбо шумно выдохнул, запрокинув голову. Ладонь Реборна обхватила его член в кулак. В то же время он еще сильнее прижал Ламбо к себе и властно поцеловал. Ламбо почувствовал, что его ноги стали ватными, голова затуманилась. Тихие всхлипы и ощущение беспомощности смешалось с безумным удовольствием. «О, Боже мой», - взмолился Ламбо, крепко зажмуриваясь. Он сам не знал, о чем просит небеса: чтобы ласки прекратились или чтобы не заканчивались никогда.
Внезапно отпустив его, Реборн отступил на шаг. Ламбо растерянно посмотрел на него. Было невыносимо стыдно стоять перед ним в расстегнутых штанах, с торчащим членом, но с другой стороны… Осознание того, что он находится в полной власти Реборна безумно возбуждало.
- Твои стоны похожи на мычание, - прищурившись, Реборн взял его за узкий подбородок и насмешливо посмотрел в глаза. – Настолько голоден, что сделаешь все, угодно?
- Хмнн… - Ламбо дернулся с придушенным звуком, когда большой палец снова грубо потер головку его члена. Огонек сопротивления вспыхнул в нем на мгновение, но тут же погас, стоило ему подумать о конфетах. Реборн, дьявол, знал, что делает. Ловким движением погрузив пальцы в какую-то миску, он протянул руку Ламбо, как протягивают ладонь собаке, чтобы она запомнила запах. Нежный творожно-виноградный крем, который Ламбо так хотел попробовать, густыми каплями стекал с длинных пальцев Реборна к запястью.
- Ох…
Понимая, что окончательно сдался, Ламбо несмело лизнул протянутую ладонь. Этот крем… о, этот божественный крем. Остановиться было невозможно. Ламбо закрыл глаза. Он слизывал лакомство языком, стараясь не пропустить ни одного участка кожи. Сглатывал вязкую массу, чувствуя на языке привкус кожи Реборна. Он справился быстро, но нежный вкус, тающий на языке, только раздразнил его аппетит. Хотелось еще. Ламбо выжидательно посмотрел на Реборна снизу вверх, прикрыв один глаз.
Да, он мог взять все сам, но вряд ли ему бы это позволили. И, если честно признаться… не хотелось… самому… Тем более, что член настойчиво требовал внимания. Но Реборн больше его не трогал, будто издевался. Большим пальцем зачерпнув еще крема, он медленно слизнул его кончиком языка. Ламбо оперся на стол, не сводя с него взгляда. А потом покорно приоткрыл рот, когда Реборн наклонился поцеловать его, схватил за волосы на затылке и потянул назад, отчего Ламбо пришлось буквально лечь на стол. Его ладони уперлись в грудь Реборна, но вместо того, чтобы оттолкнуть, он сжал пальцы и вцепился в его рубашку.
Словно издали послышался звон разбитой посуды. От соприкосновения бедер стало жарко. Член пульсировал, терся о ткань брюк Реборна. Ламбо готов был сделать что угодно, чтобы получить, наконец, удовлетворение. Рывок – и в одну секунду Ламбо оказался без штанов. Его уже даже не смущала бесстыдность собственной позы с вздернутыми вверх ногами. Он не обращал на это внимания, выгибаясь и постанывая. Наконец, Реборн снова обхватил член и начал дрочить его. Громкие стоны, которые Ламбо уже никак не мог сдерживать, вырывались вместе с дыханием.
- Реборн!.. - взмолился он.
Аркоболено оставался по-прежнему спокойным, как будто он был на совещании или читал утреннюю газету. Но чересчур громкие стоны Ламбо, его совсем не устраивали. В соседнем помещении их наверняка уже услышали. Достав из кармана пригоршню конфет, он высыпал их на стол.
- Помолчи.
Развернув обертку одной конфеты, он засунул ее Ламбо в рот. Сладкая, сочная, клубничная начинка лопнула во рту. Нет, это было выше его сил. Издавая невнятное мычание, Ламбо выгнулся на столе и кончил, забрызгав спермой свой живот и фартук Реборна. Оргазм был настолько ярким и сильным, что он ненадолго отключился и обессилено распластался на столе. Реборн в это время сорвал с себя испачканный фартук, и, скомкав его, выбросил в мусорное ведро.
- Глупый сладкоежка... – теплое дыхание коснулось уха. Ламбо, медленно приходящий в себя, подумал, что ослышался. Не мог Реборн говорить с такой нежностью в голосе. Просто не мог. Тем временем аркоболено чуть прикусил его мочку, лизнул шею, и, пока Ламбо еще не до конца пришел в себя, перевернул его на живот. Вздернул пятнистую рубашку, обнажив поясницу, и стал целовать выступающие позвонки.
- Ахх… - Ламбо не сразу понял, что это звучит его голос, томный и разморенный. Каждая клеточка расслабленного тела блаженствовала. Но постепенно стало доходить, что стол твердый и липкий, а край больно впивается в живот. Ламбо извернулся, чтобы посмотреть на Реборна. Но властная рука тут же легла на его затылок, ткнув обратно носом в столешницу. И в тот же миг, он почувствовал, как влажные, от виноградного крема пальцы, по-хозяйски скользят между его ягодиц. Поглаживают плотно сомкнутое колечко мышц. Массируют вход нежными, настойчивыми движениями. Потом послышалось звяканье пряжки ремня и звук расстегиваемой молнии. Ламбо стало страшно, как только он понял, что сейчас будет. Легкое дыхание коснулось затылка, скользкий палец легко проник внутрь, снова вызывая нарастающую волну желания. К одному пальцу добавился второй, ритмично двигаясь внутри, и растягивая его. Но этого уже было мало. Ламбо застонал, подаваясь всем телом назад. Каждое движение вызывало теплую волну удовольствия. Особенно губы Реборна, ласкающие его шею и плечи, его пальцы внутри, рука, сжимающая бедро, скользящая по животу, по снова послушно вставшему члену.
Ламбо бормотал и просил о чем-то, выгибаясь и подставляя тело умелым и безжалостным рукам. А потом Реборн овладел им. Ламбо не сразу понял что происходит – просто стало вдруг нестерпимо больно, тело словно прошило насквозь, и он резко дернулся в попытке вырваться. Цепкие руки тут же обхватили его за плечи. Реборн надавил ему на поясницу, заставляя прогнуться, и толкнулся снова, уже легче. А потом потемнело в глазах, и весь мир сузился до одной единственной точки, в которой нарастало болезненное удовольствие. И Ламбо сам не замечал, что шепчет «еще» и двигается навстречу. Движения становились все глубже и быстрей, было невыносимо больно и невыносимо хорошо. Прижав Ламбо к столешнице и не давая сползти на пол, Реборн рывками погружался в него. В один момент Ламбо заметил, что дыхание Реборна, оказывается, такое же сбивчивое. В такт толчкам скрипит разделочный стол. И воздух терпко пахнет возбуждением, сливками и виноградом. Звон упавших кастрюль, чья-то ругань за стенкой, смех, настойчивый стук в дверь, - как в калейдоскопе. Не верится, что это происходит именно с ним. «Ох… Реборн, Реборн, Реборн, ты просто…» Ламбо выгнулся и кончил, не замечая, как по щекам ручьями катятся горячие слезы.
С последним глубоким движением, аркоболено до боли сжал его плечи, а потом обжигающее тепло разлилось внутри, потекло по ногам. Все замерло. А спустя несколько минут, мир понемногу начал возвращаться на свое место. Стук в дверь прекратился, сменившись ворчанием и звуком удаляющихся шагов. Ламбо плакал и не мог остановиться, уткнувшись лицом столешницу. Ему было хорошо, как никогда в жизни. Но все равно, отчего-то слезы текли, не переставая.
- Повернись.
Реборн говорил так, что нельзя было не подчиниться. Ламбо через силу повернул к нему покрасневшее, заплаканное лицо. Ему казалось, что сейчас аркоболено опять унизит его или скажет какую-нибудь гадость. Он удивленно вздрогнул, когда теплые губы коснулись его щеки, сцеловывая слезы. Реборн притянул его к груди, и, несмотря на то, что кобура с пистолетами впивалась в бока, Ламбо закрыл глаза и расслабился, успокаиваясь в его руках. Наверное, они смешно смотрелись со стороны: Ламбо в одной рубашке, едва прикрывающей измазанную кремом задницу, и Реборн с расстегнутыми штанами и очень серьезным выражением лица.
Потом Реборн видимо решил, что с него хватит.
- Одевайся.
Пока Ламбо искал на полу свои штаны и белье, вытирался каким-то полотенцем и с трудом натягивал на себя одежду, Реборн ушел. Щелкнул замок, дверь открылась и захлопнулась. А когда Ламбо оглянулся, в помещении уже никого не было. Он глупо уставился на фартук, белеющий в мусорном ведре. Посмотрел на осколки посуды, и рассыпанные по полу продукты. Из задумчивости его вывел громкий шум в коридоре. Потом в проеме двери появился какой-то разъяренный человек в съехавшем на бок колпаке. Мужчина с остервенением сдирал с себя обрывки веревок.
- Что ты здесь делаешь, негодяй? – завопил он. – Это ты всё устроил?
Ламбо понял, что вляпался. За спиной шеф повара, а это, судя по всему, был именно он, скапливался народ.
- Ты мне за все ответишь!
Не дожидаясь продолжения, Ламбо рванулся к противоположной двери. Замок поддался легко. Со всей возможной ловкостью, кривясь от саднящей боли в заднице, Ламбо пересек общую кухню, лавируя между столами и плитами, дымящимися кастрюлями и сковородками. Повара, отрываясь от работы, изумленно смотрели ему вслед. За ним торопилась орущая толпа преследователей во главе с шеф-поваром.
Не помня себя от страха, Ламбо каким-то образом умудрился не заблудиться в коридорах и выбраться на улицу, где у него из карманов посыпались гранаты. Все потонуло в дыме и грохоте. А потом Ламбо бежал и бежал, пока не добрался до дома. Там, закрывшись на все замки, он бессильно упал на кровать вниз лицом.
- Чертов Реборн! – была его последняя мысль, перед тем, как он отрубился.
Разбудил его настойчивый звонок в дверь.
Ламбо потер глаза и посмотрел на часы. Стрелки показывали три часа дня. Всю ночь снилась такая ерунда, что он так и не выспался. Когда в памяти стали всплывать подробности вчерашнего вечера, он пожалел, что проснулся. А когда он понял, что холодильник пуст и завтракать нечем, жить вообще расхотелось.
Между тем, в дверь продолжали звонить. Судя по всему, звонили уже давно, и уходить не собирались. Постанывая от боли и слабости, Ламбо заставил себя подняться с кровати и поплелся к двери. Открыл.
За дверью оказался молодой человек в фирменной белой куртке и кепочке. В руках у него была огромная коробка.
- Ламбо Бовино? - Деловито поинтересовался доставщик.
- Да…
- Получите, распишитесь.
- Это.. мне? – удивленно спросил Ламбо - Что это? От кого?
- От кого? Сейчас… – парень сверился с документами, - Имя заказчика Мистер Леон.
Ламбо отступил на шаг. Наверное, потрясение отразилось на его лице, поэтому разносчик просто поставил коробку на пол в прихожей и, получив роспись, ушел.
Ламбо присел на корточки над коробкой, с любопытством разглядывая ее.
Ему еще ни разу не приносили посылки. Тем более такие крупные. Это не могло быть от родных из Италии, или от кого-то из друзей. И вообще, кто такой мистер Леон? Разве не так зовут хамелеона этого гадкого Реборна? Ламбо ощупал коробку, сорвал упаковку. Открыл. И… потерял дар речи. В коробке, тщательно упакованные, стояли чашечки с… виноградным творожным кремом. В прозрачном стекле призывно мерцали кусочки фруктов. Каждый аккуратный завиток увенчан вишенкой.